Частный репетитор по английскому языку
Кстати, об алкоголе. Я лично так же равнодушен к нему, как и к сигаретам, однако часть своей многоплановой карьеры посвятил пивзаводам и даже умудрился собственноручно создать весьма популярное в середине 90-х пиво «Толстяк», убитое через несколько лет после моего ухода в другую, не пивную область, неправильной рекламой, неправильным перепозиционированием и неправильной тарой. Идиоты-маркетологи, вероятно, не читали мою концепцию, в которой я ещё до создания этикетки с весёлым мультипликационным русским бородачом брал на себя смелость утверждать, что если название «Толстяк» придётся когда-нибудь рекламировать, то делать это следует лишь языком мультипликации, чтобы потребитель ни в коем случае не ассоциировал себя с этим образом и не думал, что, выпив «Толстяка», станет тоже толстым (о том, что его можно специально сделать тупым болваном, я и подумать не смел). Потому что до того, как «живой» толстяк в рекламных роликах, выпив это пиво, начал попадать в дурацкие положения, оно продавалось, что называется, «с колёс». Даже в официальной деловой прессе впоследствии писалось, что на второй год своего существования «Толстяк» показал рост продаж в 1 500% (вы не ошиблись – тысяча пятьсот) и вышел на второе место даже на таком «нецелевом» рынке, как Питер, побив местное «Невское». Приехав как-то жениться в славный город Ставрополь, я обнаружил, что все центральные площади заставлены красными палатками с моим улыбающимся Толстяком, а пиво его имени предпочитает мой будущий тесть. Так невольно облегчив себе вход в царство Гименея, я заодно постиг основной принцип настоящего маркетинга: правильно сделанный продукт продает себя сам. Если вы, мой добрый читатель, занимаетесь, не дай бог, пиаром, маркетингом или рекламой (а таких функций в нынешнем виртуально-нужном мире становится всё больше), имейте это краеугольное соображение в виду. Вы, конечно, возразите, что реклама повышает знание о продукте, которое опосредованно приводит к повышению его потребления. Да, но только в том случае, если под рекламой вы понимаете не стрёмные ролики ни о чём, а сарафанное радио. Проведите две-три фокус-группы (не больше), поставьте свой продукт на полку среди множества остальных, ему подобных, и попросите аудиторию выбрать. Только смотрите внимательно и анализируйте. Если ваш продукт заметят, но выберут наравне с каким-нибудь другим, всё: возвращайтесь домой и переделывайте его внешний вид. Потому что для его продажи вам придётся вбухивать деньги в продвижение. Это всё равно что купить автомобиль и думать, что ваши расходы на него закончатся после совершения покупки. С неё, как вы скоро узнаете, они только начинаются, не правда ли?
Наверное, об этом я размышлял, когда мы подъезжали к последней на сегодняшний день точке нашего маршрута – складам «Гиннеса».
Здание, в ворота которого вплыл автобус, было построено в 1902 году как цех брожения для пивоварни Сент-Джейм-гейт, принадлежавшей Гиннесу. Сегодня внутри всё вам кажется похожим на работающий в поте лица завод, однако, это лишь громадный демонстрационный зал, открытый для публики в 2000 году. В нем порядка 16 000 квадратных метров площади и шесть этажей, возведённых вокруг огромного стеклянного атриума, в котором вы при наличии у вас фантазии угадаете форму пивного бокала.
Заплатив порядка 15 евро за вход (у нас они были включены в программу), вы получаете билет и чёрный бумажный жетон на два бесплатных пива на человека, которые вам обещаются где-то наверху, в баре.
Первое, на что вы наталкиваетесь (вернее, наступаете), когда поднимаетесь по эскалатору в зал, где вас должен встретить экскурсовод, это стеклянный круг прямо в полу, в котором замурована реплика настоящего договора аренды, который в 1759 году подписал с пивоварней Сент-Джейм-гейт 34-летний Артур Гиннес сроком на… 9 000 лет при ежегодной ренте 45 фунтов в год.
Замечу, что в то время здешнее пивоварение находилось в упадке: известный тогда эль критиковали за качество, а в сельской местности, как мы уже с вами знаем, народ предпочитал виски, джин и самогон. Зато был развит пивной импорт, что тоже никак не способствовало созданию чего-нибудь стоящего в местных условиях. Тем не менее Артур был смел и предприимчив. Начав по старинке производить эль, он быстро понял, что это тупиковый путь, и вспомнил о чёрном эле, который делали в Лондоне и который назывался «портер», поскольку был в части у тамошних грузчиков – porters. И вот вам ещё один живой пример правильного маркетинга: смотрите вокруг, отталкивайтесь от существующего, но создавайте своё. Артур отказывается от эля и разрабатывает на основе портера собственный рецепт. Сейчас результат его трудов принято называть другим английским словом – “stout”, что обычно переводится как «полный» или «тучный», когда речь идёт о человеке. Кстати, если бы я писал концепцию «Толстяка» сегодня (а писал я её для нашего начальства, прибывшего в Россию из Канады, Ирландии, Англии и Индии, по-английски), то называл бы своего персонажа не “Fat man”, а именно “Stout man”.
Не помню, говорил ли я об этом выше, но, путешествуя по Британщине и посещая в каждом городе десятки пабов, вы можете ни разу за всё время не произнести слово “beer” (пиво). Потому что здесь принято называть сразу тот сорт, который вы предпочитаете: ale (эль, вялый и никакой), lager (типичное светлое, приготовленного методом «низового брожения», с пузырьками), bitter (горьковатое и охмелённое, медного цвета, без пузырьков), porter (просто очень тёмное, почти чёрное) и, наконец, stout (чёрное, с густой бежевой пенкой). Как вы понимаете, «Гиннес» бывает только последнего из перечисленных сортов.
Спасаясь от стоящего вокруг грохота наушниками, вы слышите в них бодрый голос подбежавшей молоденькой экскурсоводши, тоже весьма плотной на вид. Она приветствует вас и ведёт сначала в «Зал ингредиентов», где всё можно при желании понюхать и пощупать. Основными ингредиентами выступают три вида ячменя (barley): проращенный, очищенный и прожаренный (для придания фирменной окраски). Они все вместе дробятся, и получается своеобразное «тесто» - солод (malt). Самым главным ингредиентом, о чём скажет вам любой пивовар, является вода. Именно от её качества главным образом зависит вкус и качество пива. Здесь вам покажут целый водопад, который падает в импровизированный прудик, дно которого усеяно монетками туристов, привыкших расставаться с мелочью в любых подобных местах, думая что этот обычай каким-то образом будет способствовать их счастью и скорейшему возвращению обратно (сознаюсь, в фонтан Треви я бросал монетку – обычно русскую – всякий раз, когда бывал в Риме). Вопреки расхожему мнению, для «Гиннеса» используется вода вовсе не из Лиффи, а чистейшая, с гор Уиклоу.
Затем вы попадаете в «прихожую», где под стеклом собраны реликвии, некогда принадлежавшие самому Артуру, чей прижизненный портрет висит здесь же.
Далее вас ждёт полный пара и хмеля «Зал пивоваренья», где прошедший через чан и очищенный от шелухи измельчённый солод превращается в сладкое сусло (wort). Хмель (hops), отвечающий за специфический вкус «Гиннеса», добавляют к суслу в 20-тонных котлах, где на протяжении полутора часов происходит кипячение при повышенных температурах. После фильтрации сусло, смешанное с хмелем, охлаждают и добавляют дрожжи (yeast). Дрожжи в природе, как вы, вероятно, слышали, это крохотные одноклеточные растения из семейства грибков. Вещь очень нужная – помогает разлагаться трупам. Ну, и хлеб заодно удобно печь. Промышленные дрожжи – тема вообще особая. Гуляющий по просторам Интернета копия официального ГОСТа перечисляет среди ингредиентов такие странные в этом контексте составляющие, как технический сульфат аммония, аккумуляторная серная кислота, строительная известь и две страницы подобных прелестей. Поэтому сегодня всё громче звучат призывы печь хлеб не только самостоятельно, но и без дрожжей. Но вернёмся к «Гиннесу».
Получившаяся смесь попадает в бродильный аппарат, где часть сахаров превращается в спирт. Вы можете сами насыпать в стакан сахара и подержать несколько дней на открытом воздухе. На поверхности появится лёгкая пена, пахнущая алкоголем. На заводе брожение длится двое суток, после чего дрожжи отделяются при помощи мощной центрифуги. Оставшаяся жидкость и есть стаут. Теперь её дней на десять оставят дображивать в высоких сосудах. Потом результат перекачают в бочки или разольют по бутылкам и разошлют по всему миру. Сегодня на карте «Гиннеса» порядка 120 стран.
Тому, как пиво развозят и рекламируют, посвящены ещё несколько залов. По ним вы ходите уже слегка навеселе, потому что в какой-то момент вам предлагают продегустировать несколько глотков «почти» готового «Гиннеса».
Наконец, сверившись с часами и убедившись в том, что ещё есть примерно полчаса, вы взмываете на скоростном лифте под купол «бокала», где расположен бар под названием «Гравитация» и где вы сможете оприходовать полученные при входе купоны.
Через стеклянные стены открывался вид на весь поливаемым очередным дождиком Дублин. Для нас это было своеобразным прощанием со столицей Республики Ирландия, поскольку завтра утром нас ждал обратный паром в Уэльс и переезд в Ливерпуль.
Народу в «Гравитации» было не просто много, а очень много. По всему периметру вдоль стен-окон сидели друг на друге, на пуфиках и на полу оживлённые туристы (по статистике среди посетителей «Гиннеса» всего 4% ирландцев). В центре зала располагалась круглая стойка, за которой расторопные бармены забирали у вас купоны и нацеживали пиво. Основной же народ толпился плотным кольцом между этими двумя границами. Почему-то в памяти осталось впечатление, что большинство тех, кому посчастливилось занять места у стен, составляли монголы в кепках. Основную массу составляли чернявые итальянцы и испанцы. Кое-кого из нашей группы мы обнаружили лишь тогда, когда протолкались к барной стойке. Ибо, несмотря на всё вышеописанное, я решил всё-таки попробовать, что значит «Гиннес» местного, оригинального разлива (точнее, рОзлива, как традиционно окают наши пивовары).
Паренёк, трудившийся с моим бокалом, делал это весьма профессионально. Сначала пиво нацеживается из крана по стенке бокала примерно настолько, чтобы до края оставалось примерно два пальца. Если вы внимательны, то заметите, что всё это время рукоятка над краном держится разливающим в положении «от себя». Делается это, как я понял, для того, чтобы жидкость поступала без газа, чистая, несущая основной вкус. Бокал ставят на стойку перед вами, но вы не спешите его брать: нужно подождать минуты 2, пока пиво осядет. После этого бармен подносит бокал к крану и «газует» по полной, направляя рукоятку теперь уже на себя. В итоге вы получаете тяжёлую холодную пинту, наполненную до краёв, который касается знаменитая плотная пенка, через которую вы и пьёте, как ирландский кофе.
Не могу сказать, что я испытывал жажду до того, как мы вошли в «Гравитацию». Пока пиво нацеживалось, оседало и доливалось, я почувствовал желание выпить. А когда бокал оказался у меня в руке, оказалось, что в меня здешний «Гиннес» влился залпом, чуть ли не одним глотком. Мой удивлённый взгляд перехватил оказавшийся рядом Брюс, который расставил все точки над «ё», признавшись, что это совершенно другой напиток, нежели доходит до баров и магазинов его родной Австралии. Не знаю, как в Австралии, но если вы знаете «Гиннес» только по московским, питерским или ещё каким ресторанам и магазинам – вы «Гиннес» не знаете.
Вероятно, ради уже одного только этого маленького открытия стоило приезжать в странный, отталкивающий и всё-таки чем-то неуловимо симпатичный ирландский город Дублин.
