Частный репетитор по английскому языку
Ориентироваться в городе, по которому протекает река – сплошное удовольствие. Зная, где она расположена, можно идти хоть с закрытыми глазами – не заблудишься. Ехали мы до ресторана минут десять, вернулись – минут за пятнадцать. Увы, телевизор по-прежнему не ловил ничего спортивного, а потому мы, недолго думая, спустились в бар и заняли удобные места прямо перед большущим экраном, на котором уже начинали выходить команды. Публики вокруг было немного, и все, похоже, собрались тут с той же целью: поболеть за «МЮ» или против.
Интересное чувство, скажу я вам, болеть за «Манчестер» в Ливерпуле, основная команда которого (потому что в Ливерпуле, как вы наверняка знаете, прописан не только «Ливерпуль», но и «Эвертон») является его принципиальным противником вот уже многие десятилетия. Наверное, окажись мы не среди туристов, а где-нибудь в городском баре, на меня бы смотрели с неприязнью. А тут всё было тихо и мирно, и даже ни разу не подошёл официант, чтобы предложить что-нибудь заказать выпить и тем самым оправдать наше присутствие. Если я сейчас правильно помню, «Манчестер» доблестно сыграл со слабым противником вничью и таким образом позволил своему заклятому врагу, тоже из Манчестера, только «Сити», стать в тот сезон чемпионами.
Забегая в день сегодняшний, скажу, что тот вечер имел для меня неожиданное продолжение. Я решил во что бы то ни стало побывать на стадионе и посмотреть матч с участием «Манчестера Юнайтед». Если не в этот раз, поскольку на дворе был конец сезона, то в начале следующего, где-нибудь в августе. Ведь визу мне выдали многократную, на полгода, и я мог бы осуществить этот план, не прибегая к помощи посольства. Порасспросив наутро Вари и нашего ливерпульского гида, я пришёл к выводу, что просто так подойти к какой-нибудь кассе и купить билеты на матч (тем более что сетка нового сезона ещё не была определена) невозможно. Мне посоветовали вернуться спокойно в Москву и связаться с каким-нибудь фанатским клубом «Манчестера» в России. Официальные клубы, сказали мне, должны получать квоты на билеты. Так и оказалось. Только на Интернет-сайтах этих клубов, точнее, одного-единственного, выяснилось, что претендовать на покупку билетов я могу лишь, став членом клуба, то есть, платя взносы, и едва ли в первый же год членства. Обидевшись на такую несправедливость, я плюнул, решил не «гнаться за мечтой» (к чему призывал вас в прошлой главе) и… разлюбил футбол. Нет, конечно, время от времени я даже включаю телевизор (хотя предпочитаю скачивать наиболее принципиальные матчи через Интернет и смотреть в удобные для себя часы), но интерес мой переключился с посредственно играющего (хотя и снова выигрывающего у всех в Англии) «МЮ», на «Барселону» с бесподобным (тоже, правда, не во всех матчах) Месси. Однако что-то в моём восприятии футбола произошло, я стал не столько равнодушнее, сколько спокойнее, а заливистые славословия наших юных комментаторов вызывают во мне если не раздражение, то недоумение по поводу причин их бурных восторгов. То же самое случилось между мной и НБА (профессиональным американским баскетболом), когда закончил выступать Майкл Джордан, за матчами которого все 90-е годы я следил неустанно. Стало скучно. Как-то заставил себя посмотреть несколько матчей плей-офф с нынешними «звёздами» и выключил это убожество. Хотя комментаторы (на сей раз американские) продолжали восхищаться «небывалой» красотой и результативностью игры, будто не было целого десятилетия баскетбола действительно фантастического по своей красоте, накалу и результатам. Ну да ладно, простите, отвлёкся…
За окном окончательно стемнело, доки и город залился оранжевыми огнями, и мы решили, что не будет ничего зазорного в том, чтобы часок-другой прогуляться перед сном. Шли мы, что называется, куда глаза глядят, а глаза, разумеется, глядели в центр города, которого, по сути, не оказалось. Выйдя из доков, вы пересекается такую же как в Лондоне улицу Стрэнд и оказываетесь лабиринте больших (я пишу «большие» в сопоставлении с обычными городскими 3-4 этажными застройками, которые нам встречались до сих пор на всём пути от Лондона) кварталов, которые тянутся вдоль реки и уходят неизвестно куда вглубь. Сразу замечу, что никакой карты я с собой принципиально не взял.
Мои предложения посидеть где-нибудь в кафешке, которые попадались не на каждом углу, но, похоже, были единственными открытыми заведениями в столь поздний час (а стрелки на домах показывали около одиннадцати), Алина прагматично отвергла, напомнив, что мы только что побывали в ресторане. Можно подумать, будто в кафе ходят для того, чтобы поесть! В моей прежней жизни был период, когда я предпочитал есть вне дома, а потому считаю, что кафе – это повод даже не столько себя показать и на других посмотреть, сколько почувствовать себя «одиноким в толпе» и собраться с мыслями. Можно пообщаться с официантами, перемигнуться с другими посетителями, вывести спутника или спутницу на душевный разговор, задуматься о смысле жизни (хотя он уже известен) и вообще отдохнуть от себя «в автобусе», себя «на экскурсии», себя «за компьютером», себя «с фотоаппаратом» и т.п. Одним словом, кафе неплохо служат для смены обстановки и настроения.
Стоит ли говорить, что когда мы надышались ночным речным воздухом, неплохо размялись после долгого сидения в автобусе, в ресторане и за телевизором, и свернули к дому, то оказались проходящими мимо нашего опустевшего «Благородного дома». Чтобы не возвращаться в гостиницу той же дорогой, что и в первый раз, мы свернули не налево, а направо, и вышли к «Трем грациям».
Меня сильнее остальных влекло к себе четвёртое здание, напоминавшее по архитектуре лондонский Кенотаф на Уайт-Холл, только гораздо большего размера. Представьте себе пятиэтажный каменный куб, над которым, как печная труба из того же камня поднимается квадратная башня с обрезанным верхом. Обходя здание, вы видите выступающие из стен барельефы и скульптуры. Многие напоминают людей в скафандрах и с круглыми глазами. Две, из чёрного гранита, сидят в позе лотоса: одна с крестом на руках, другая с солнцем. В редком орнаменте угадываются головы крылатых коней. Крылья повсюду. Многие парные, напоминают жуков-скарабеев. Да и вся постройка, если приглядеться, кажется, принесена сюда с берегов Нила, откуда-нибудь из Луксора. То и дело глаз натыкается на символические изображения пирамид. На зеленой железной решётке даже ночью легко рассмотреть две змеи, обвившие треугольный факел и кусающие нечто похожее на листву с Древа Познания.
Если бы мне сказали, что это какой-нибудь храм последователей Ананербе, резиденция Блаватской или штаб-квартира очередного Бильдербергского клуба, я удивился бы гораздо меньше, чем тогда, когда отыскал неприметную табличку, на которой значилось, что перед нами (готовы?) вентиляционное здание подземного туннеля Куинсуэй (буквально: «путь королевы»). Не верите? Тогда наберите в поисковике George’s Dock Ventilation и посмотрите, что покажет вам выдача. Рекомендую сразу выбирать не в статьях, а в картинках – очень наглядно и впечатляюще.
Более глубокие исследования ни к чему не привели. Максимум, что вы сможете узнать об этом загадочном строении, так это что архитектором его в 1934 году являлся Херберт Джеймс Роус, а за скульптуры отвечал его друг Эдмунд Чарльз Томпсон, любивший стиль арт-деко. Никаких подробностей, никаких объяснений. Не заслужили.
Что же касается собственно туннеля, то да, в 20-е годы прошлого века паромы перестали справляться с потоком транспорта через Мерси, и было принято решение рыть под рекой. Рыть стали с двух сторон навстречу друг другу, причём умудрились в итоге разойтись, говорят, всего на 25 миллиметров. Выгребли при этом 1,2 миллиона тонн камней и гравия, потратили 8 миллионов фунтов (тогдашних) и из 1 700 рабочих 17 (какая удивительная пропорция!) погибли. На протяжении 24 лет Куинсуэй являлся самым длинным подводным тоннелем в мире (точной его длины я тоже нигде, увы, не нашёл). В 1971 году в помощь ему был открыт тоннель Кингсуэй («путь короля»).
Нагулявшись и наудивлявшись, мы возвращались домой доками. Раньше я как-то не очень отчётливо представлял себе, что же такое портовые доки. Воображение рисовало груды грязных мешков, наскоро сколоченные сараи, скрип такелажа, гудки пароходов и всё такое прочее. Оказалось, что за все те сутки, что мы жили в Ливерпуле, нам на глаза не попался ни один корабль. Доки же являли собой причал, застроенный на вид вполне современными кирпичными зданиями, нижние этажи которых сплошь занимали витрины магазинов, каких-то музеев и ресторанов, повсюду была вода, через неё вели надёжные мостки, и казалось, что так могла бы выглядеть сегодня та же Венеция, если бы к ней подпустили нынешних архитекторов.
На самом деле у ливерпульских доков своя интересная история, особенно у Альберт-дока, занимавшего основное пространство между «Тремя грациями» и нашей гостиницей. Его открыли в 1846 году, причём это был первый комплекс зданий в Великобритании, построенный без использования дерева – только чугун, кирпич и камень (в частности, из чугуна отлиты здоровенные красные колонны по 4,5 метра высотой и 4 метра в обхвате, поддерживающие постройки и образующие уютные галереи, где, как водится, удобно гулять при любой погоде). Таким образом, Альберт-док стал заодно и первым в мире сооружением, не боявшимся пожара.
По тем временам планировка дока считалась революционной, ибо корабли можно было загружать и разгружать прямо со складов. Через два года после открытия док снабдили опять-таки первыми в мире гидравлическими кранами. Один из них, как напоминание о том времени, попался нам на пути. Благодаря своей открытости и одновременно защищённости Альберт-док стал удобным местом для хранения ценных грузов, таких как хлопок, чай, бренди, шёлк, сахар и табак.
Благоденствие продолжалось лет 50, после чего возникла необходимость строить более открытые доки, чтобы поспевать за развитием кораблестроения. Постепенно Альберт-док стал главным образом выполнять функции склада. Вторая мировая война внесла новые коррективы: док был переоборудован в базу британских ВВС и в результате пострадал от бомбёжек. После войны док (и доки вообще) влачил жалкое существование и в 1972 году был закрыт. Чтобы через 16 лет открыться снова, но уже в качестве туристической достопримечательности, какой мы его в тот вечер и застали.
Считается, что Альберт-док является самым посещаемым местом в Ливерпуле и вторым по посещаемости после Лондона. Вероятно, мы выбрали лучшее время для прогулки, потому что нам по пути попалось человека полтора и ещё несколько сидело в закрывшемся буквально у нас перед носом ресторане. Кроме ресторанов, здесь распложены две гостиницы, морской музей, музей истории «Битлз» и местный филиал галереи Тейта.
В баре нашего «Юрия» телевизор по-прежнему работал, официантки в белых передниках готовили столовую к завтраку, однако после столь насыщенного дня нам хотелось одного – ощутить под ухом прохладу подушки и забыться каким-нибудь ливерпульским сном с криками чаек, доками и улетевшими, наконец, восвояси ливерскими птицами.
