Английские зарисовки – 045 – Шотландский английский, Королевская миля, чертополох и прочее

Утром Алине лучше не стало. Она спустилась на завтрак, однако ехать на автобусную экскурсию по городу, тем более что за окном было довольно пасмурно и градуса три тепла, отказалась. Знала, что всё самое интересное я сниму на видео и на фото.

Единственным неудобством за завтраком было то, что горячее нельзя было взять самому и приходилось ждать, пока его приготовят и принесут.

Когда я вышел на свежесть утреннего Эдинбурга, наш автобус как раз припарковывался. Кроме Вари и Кёрсти, в нём сидел грузный рыжий дядька в пиджаке цвета хаки и килте. Сразу стало понятно, что это наш местный гид.

Пока группа неспешно рассаживалась по местам, я прогулялся вокруг автобуса и отметил, что проезжавшие мимо кебы точно такие же чёрные и горбатенькие, как в Лондоне. Почему-то, несмотря ни на что, настроение у меня было приподнятым и я бы даже сказал бравурным. Вероятно, если бы термометр показывал сейчас плюс двадцать пять, я бы грустил и страдал от жары.

- Доброе утро, дамы и господа! - начал наш рыжий гид, поправляя килт и приноравливаясь к микрофону. – Чуть не сказал «добро пожаловать в солнечный город Эдинбороу». Поскольку у нас тут официально уже лето. Началось вчера, 1-го мая. И всё-таки, добро пожаловать в Эдинбороу, столицу Шотландии и, полагаю, самый замечательный из городов, которые вам встретятся. – Выждав нашу реакцию, он прищурился и добавил: - Да ладно уж, что, и похвастаться нельзя? Я ведь тут живу.

Сразу стало понятно, что перед нами «наш человек», знающий и саркастичный, каким и должен быть настоящий собеседник. Звали его Кит (Keith).

- Сначала мы с вами прокатимся по Старому городу. Потом побываем в Новом. Взглянем на Королевский дворец и побродим по Эдинбургскому замку.

Кёрсти завела мотор, и мы медленно тронулись.

С правой, моей стороны обрисовался крутой склон отдельно стоящей горы, точнее холма со срезанной верхушкой и сплошь заросшего травой и кустами. В тот момент, каюсь, я не знал, что это и как называется, а потому выслушал краткое объяснение Кита.

- Мы проезжаем королевский парк, иначе называемый Холерюд-парк, главный парк в нашем городе. Геологи называют его классическим образцом геологической формации. Понятия не имею, что это может значить. Так, поворачиваем. Теперь, друзья, старайтесь не смотреть налево вообще. Давайте лучше посмотрим направо.

Как вскоре выяснилось, Кит призывал нас пока не портить себе настроение видом Парламента, а обратить внимание на уже знакомый мне по вчерашнему вечеру королевский замок.

Если вы тоже были внимательны, то заметили, что город Эдинбург наш гид, говоривший по-английски с ярко выраженным шотландским акцентом, назвал Эдинбороу, а Холируд произнёс как «Холирюд». Не мудрено. В наших вузах шотландцы и ирландцы (не говоря уж о самих коренных англичанах) наверняка имели бы по родному языку неудовлетворительные оценки. Если вы смотрите английские фильмы без дубляжа, то наверняка слышите, скажем, вместо обычного «вэри гуд» (verygood) забавное «вэри гюд», а вместо «вэри мач» (verymuch), простецкое «вери муч». Кроме того, если нас учат, что “h”после “w” в английском вообще не читается, и потому “what” должно звучать как «уот», а “where”, как «уэа», то шотландцы не просто “h” произносят, но и умудряются поставить ее перед “w”. В итоге они говорят «хуот» (что), «хуэа» (где) и т.д. Так звучит речь и сэра Фергюсона, наставника «МЮ», и актёра Шона О’Коннори, и многих других известных личностей.

Своеобразен и сам шотландский выбор английских слов. Вместо расхожего вопроса “Whynot?” (А почему нет?), шотландец скорее скажет “Howno?”, а фраза «Где ты живёшь?» прозвучит не ожидаемо “Wheredoyoulive?”, а “Wheredoyoustay?”. «Статические» английские глаголы вроде глагола «хотеть» (towant), могут в Шотландии оказываться в форме «процесса», чего не бывает в обычном английском. Например, в том же Эдинбурге можно услышать в баре “I’mwantingadrink”, тогда как в Лондоне ограничатся обычным настоящим - “Iwantadrink”. Некоторые шотландцы предпочитают заменять наверняка знакомый «перфект», самостоятельной конструкцией: скажем, вместо “Hehasgone” (он ушёл), они скажут чудесное “Heisaftergoing”. Двойки шотландцы получали бы у нас и за употребление определённого артикля: фразы “Ihavegotthecold” (я простудился) или “Heisattheschool” (он в школе) рассмешат любого моего студента, поскольку они точно знают, что «простуда» требует перед собой неопределённого артикля “a”, а если мы используем предмет по назначению, например, школу, которая создана для того, чтобы в ней учились, то никакого артикля не требуется вовсе. Если в английском «ждать кого-то», это всегда “towaitfor”, шотландцы запросто говорят “towaiton”. Даже такой простенький вопрос, как английский “Howoldareyou?” (Сколько тебе лет?) они умудрились переделать в “Whatageareyou?” (буквально: Какого ты возраста?).

Однако, я отвлёкся (надеюсь, немало вас позабавив).

За моим окном проплывала красивая ограда дворца Холируд. Сегодня он известен, как официальная летняя резиденция английской королевы Елизаветы II. Превратить эти приезды в традицию монархам помог самый любимый сын Шотландии, Вальтер Скотт, упиравший на то, что корни британского престола именно здесь, а не в Лондоне.

Для публики дворец и примыкающая к нему галерея, частично открыты, однако сразу скажу, что внутри никто из нас так и не побывал. Дворец довольно прост и лаконичен с точки зрения архитектуры и напоминает больше какой-нибудь средний замок на берегах французской Луары. Построен дворец на руинах аббатства, а аббатство было заложено здесь ещё в 1128 году королём Давидом (см. предыдущую главу), которого во время охоты в этих местах сбил с лошади олень. В руках короля таинственным образом возник крест, которым он и отогнал рассерженное животное. В благодарность Давид основал аббатство Холируд, то есть аббатство Священного креста.

Дворец не раз перестраивался. Одна из украшающих его башен называется башней Якова V и печально знаменита тем, что именно в ней беременная королева Мария стала свидетельнице убийства своего секретаря-итальянца Давида Риццо, павшего от 56 ран, нанесённых по приказу её ревнивого мужа, лорда Дарнли. Именно в этом дворце жил и закатывал роскошные балы последний из Стюартов, мятежный Красавчик Чарли.

Примечательная деталь: в стародавние времена в нижнем конце мили, то есть где-то тут, рядом с дворцом, размещался дом некой мадам Лаки Спенс, проще говоря, бордель.

На маленькой площади перед дворцом Кёрсти свернула налево, и наш автобус начал взбираться на холм по хоженой мною накануне Королевской миле. Кит всё-таки решил воздать должное справедливости, и мы на минуту притормозили перед зданием нового шотландского Парламента, открытого, как вы помните, в 2004 году, через семь лет, после общенародного референдума, сказавшего решительное «да» переносу части функций из Вестминстера обратно в Эдинбург.

Показателен тот факт, что в официальных путеводителях в лучшем случае будет помещена фотография его интерьеров, а в более ли менее честных будет сказано примерно следующее: «Вопреки неожиданно высокой стоимости здание Парламента было воспринято как одно из наиболее интересных общественных зданий в Соединенном королевстве»[1]. Сказу скажу вам: бойтесь английского слова «интересный» (interesting). Если вам понравились фильм или книга, всегда говорите лучше “exciting” (захватывающий) и приберегите “interesting” до случаев, когда вам не захочется обидеть собеседника эпитетами вроде «ничего», «так себе» или «куда ни шло». Так вот что поведал нам в этой связи Кит.

- Когда делалась смета и проект принимался, строительство оценивалось в 4 миллиона фунтов стерлингов. А когда это «чудо» архитектуры было, наконец, завершено, - сделал он многозначительную паузу, - оказалось, что оно обошлось в 500 миллионов.

Автобус ахнул. Ещё и потому, что если вас поставить перед этим строением и попросить угадать, что это, вы скажете, что под его скошенными сводами скрывается либо авангардистский музей современного искусства (кривые стены, влепленные в бетон кое-где грубые камни в качестве украшения, залепленные не то ржавым железом, не то деревяшками несимметричные окна), либо тюрьма (железные решетки по периметру и на доме, работающие только на выход турникеты и т.п.), либо и то и другое (то есть пыточная для зэков, которых в качестве наказания заставляют любоваться этим самым авангардистским искусством).

Ожидавший нашу реакцию Кит хитро рассмеялся:

- Я говорю об этом так легко только потому, что построена эта жуть была исключительно на деньги англичан.

Говорить таким образом он мог смело, поскольку, кроме Кёрсти, англичан в автобусе не было, а она занималась исключительно своим рулевым делом.

Но поехали дальше. «Королевской», миля называется потому, что пять её участков (AbbyStrand, Canongate, HighStreet, Lawnmarketи Castlehill) соединяют почти прямой линией дворец Холируд с Эдинбургским замком, венчающим собой вершину центрального городского холма. А «милей» она называется потому, что имеет протяжённость в 320 шотландских «падений» (falls), то есть в 8 шотландских «борозд» или «фурлонгов» (furlongs), то есть в 1 976 имперских ярдов, то есть в 1 810 метров. Кстати, вы когда-нибудь задумывались о том, что собой представляет наш метр и почему его количество в милях разных стран разнится? Причём разительно: от 580 м в миле Египетской, до 11 300 метров в миле старонорвежской. Будет досуг, поинтересуйтесь. Тема стоящая отдельной книги. Лично у меня Королевская миля сразу вызвала ассоциацию с Золотой милей - центральной торговой улицей, рассекающей пополам континентальный Гонконг. Не зря же он столько лет был под пятой Англии и до сих пор не слишком пытается стать китайским.

Если фасада Парламента следует остерегаться людям даже с крепкими нервами, то волнообразный фасад церкви с тремя красными дверями, открывающийся справа (как удачно я занял место в автобусе!), в обрамлении розовых деревьев и чуть утопленный в глубь полукруглой маленькой площади наведёт вас на радостные мысли. Называется она CanongateKirk (kirk – схоже с немецкой кирхой и тоже подразумевает церковь) и построена в голландском стиле. Она тут находится с 1691 года и знавала как лучшие, так и худшие времена. До 1856 года Кэнонгейт считался отдельным городком между Эдинбургом и Холирудом и чувствовал себя неплохо, но в 70-е годы прошлого века здесь начался всеобщий упадок, и бедную церковь чуть было ни прикрыли. А ведь именно здесь, во дворе покоятся останки таких упоминавшихся выше людей, как экономист Адам Смит и убитый секретарь королевы Марии итальянец Риццо. Бронзовая статуя идущего прямо через площадь юноши – дань памяти похороненному здесь же поэту Роберту Фергюссону, оказавшему посильное влияние на Роберта Бёрнса.

Имейте в виду, что не все, но многие здания на Королевской миле реконструированы, то есть восстановлены, то есть построены заново, но таким образом, что от старинных их не отличишь. Разве что они чуть менее чёрные и чуть более серые. Так, например, здание справа со статуей мавра при входе и называемое поэтому «Страна Марокко» (Morocco’sLand) является репродукцией жилого дома XVIIвека.

Чуть выше, слева расположен, как выразился Кит, самый громкий музей. В путеводителях его называют Музеем Детства, однако здесь он называется Музеем Игрушек. Забавно, что основал его городской советник, основал для взрослых, поскольку терпеть не мог детей. Вероятно, эти слухи он распустил о себе сам для пущей привлекательности, потому что только добрый Карабас-Барабас станет говорить, что «ест детей на завтрак». Так ли оно было на самом деле, не знаю, но музей сегодня считается весьма популярным именно у детворы.

Где-то там же, слева, по словам Кита заседает масонская ложа, однако я этого дома не заметил, а потом так и не нашёл, зато нашёл центральный масонский офис в Новом городе, но об этом чуть позже.

Упомянутый раньше дом протестанта Нокса, самый старый в городе, здесь же, справа. Соседний с ним дом, Мобрай Хаус, должен был в 1707 году стать местом подписания унии с Англией, однако разъярённая толпа заставила власти унести ноги и сменить дислокацию.

Нижняя часть Королевской мили, заканчивающаяся на Хай-стрит, исторически отличалась неухоженностью, теснотой и отсутствием элементарных понятий о гигиене. Не зря в лабиринтах её закоулков (66 аллей и тупиков) то и дело вспыхивали эпидемии холеры, тифа и оспы. Если вы страдаете клаустрофобией, она охватит тут вас ещё сильнее, нежели в двориках Петербурга Достоевского. Только в XXI веке некоторые тупики были открыты для сквозного прохода. Но поскольку это, по сути, и были зады нашей гостиницы, я там ещё потом не раз хаживал и могу сказать, что если бы не постоянный уклон, ходить по узким закоулкам сегодня довольно уютно.

Переход Кэнонгейт в Хай-стрит отмечено площадью с церквушкой Трон-кирк. Когда в начале XVII века находящийся выше по миле кафедральный собор св. Жиля попал под контроль епископа, сюда перебрались пресвитерианцы. Которые, как вы знаете, наученные, в частности, тем же Ноксом, учеником Кальвина, отрицали необходимость посредничества в общении с богом духовенства и своих священников, пресвитеров, прихожане избирали.

Говорят, когда Красавчик Чарли вошел в Эдинбург, была суббота. На следующий день в церквях было разрешено справлять молебны, но при условии, что имена правящих монархов Британии произноситься не будут. Службу в Трон-кирк проводил преподобный Нил, приглашенный викарий церкви св. Катберта, поскольку двое священников-пресви­терианцев на всякий случай покинули свой приход. Народу набралось много, преподобный Нил смело помолился за короля Георга, назвав его по имени, а потом добавил:

- Что же до того молодого человека, который ныне среди нас ищет земного престола, молим тебя, господи, чтобы он обрёл престол куда более великий, престол небесный!

Когда об этом рассказали Чарли, тот рассмеялся и весьма уважительно высказался по поводу храбрости священника.

В 1697 году именно проходя мимо Трон-кирк, один 18-летний студент по имени Томас Айкенхед, будучи в сильном подпитии, пробормотал нечто вроде:

- Хотел бы я сейчас быть там, где Ездра метал громы и молнии, чтобы согреться.

Добрые товарищи настучали на бедного студента, и он вошёл в историю, как последний человек в Шотландии, которого казнили за богохульство.

А сама Трон-кирк вот уже много лет стоит без дела, закрытая и пустая. Одно время в ней находился туристический информационный центр, но теперь нет и его.

Через квартал от неё по той же левой стороне стоит ещё одно напоминание о временах борьбы за престол: Меркат-кросс – крест, некогда отмечавший центр города. Именно под ним Красавчик Чарли был провозглашён королём.

А вот и кафедральный собор св. Жиля, тоже слева. Если его обойти, то сзади обнаружится старое здание Парламента, распущенного после подписания унии. Не удивляйтесь французскому имени святого – св. Жиль считается покровителем Эдинбурга.

Прямо на булыжной мостовой в двух шагах от собора – мозаичное изображение сердца. Оно так и называется – Сердце Мидлтониана, как окрестил это место ещё Вальтер Скотт. Правда, знаменитый писатель имел в виду то здание, которое стояло здесь и вход в которое сегодня отмечает мозаика. Было же это здание городской тюрьмой. Поэтому вас не должно удивлять, если вы заметите, как кто-нибудь из прохожих наклоняется и плюёт, стараясь попасть в самый центр «сердца». Гиды пытаются эту традицию обелить и говорят, что это, мол, плевок на счастье, однако не верьте им: шотландцы таким образом выражают своё отношение к властям.

Наиболее примечательным помещением внутри собора является часовня, которая носит необычное название – Часовня Чертополоха, а если совсем точно, то часовня Самого Древнего и Самого Благородного Ордена Чертополоха. Она небольшая, однако поражает готическим сводом и проработанностью витиеватой резьбы. Одна из фигурок изображает золотого ангела, играющего на шотландской волынке. Больше всего вас может удивить тот факт, что построена эта замечательная часовня была всего лишь в 1911 году. За свою дизайнерскую работу архитектор Роберт Лоример получил рыцарский титул и стал сэром.

Сам же Орден был основан в конце XVII века шотландским королем Джеймсом VII, уверявшим, как водится, что воссоздаёт ещё более старый орден (помните историю с Андреевским крестом, который появился в небе и даровал победу королю Ангусу?). В состав его входил Соверен (sovereign– верховный) и шестнадцать Рыцарей и Леди, а также некоторое количество дополнительных рыцарей из числа британского королевского рода и заморских монархов. Только Соверен имел (полагаю, и имеет) полномочия принимать в орден новых членов (в большинстве других орденов это происходит только с согласия правительства). Небесное покровительство Ордена, как вы уже поняли, осуществляет св. Андрей. По влиятельности с ним может сравниться лишь Самый Прославленный Орден св. Патрика в Ирландии (ныне, говорят, сошедший со сцены) да Самый Благородный Орден Подвязки (“garter” переводится не только как «подвязка», но и как «кандалы», а в США так называют «подтяжки»).

И пусть упоминания в названиях столь серьезных организаций столь несерьезных вещей, как «подвязка» или «чертополох», не вводят вас в заблуждение и даже не вызывает улыбки, как у некоторых критиков монархий, масонов и прочий «взрослых игр». Вы ведь не вчера родились и прекрасно должны понимать, что пирамида власти уходит далеко в поднебесье, а то, что мы видим по телевизору, все эти папы римские, президенты, короли и королевы – лишь роли, которые занимают наиболее подготовленные к спектаклю актёры. Сценаристов и режиссёров на поклон выводят редко, вернее, они выше этих условностей и могут сами решать, выходить им к публике или нет.

Легенда, по которой именно чертополох стал национальным растением Шотландии, довольно идиотская. Рассказывают, что как-то викинги попытались под кровом ночи пробраться незамеченными к шотландскому лагерю. Дурни крались босиком и одного угораздило наступить на колючий чертополох. Его крики разбудили шотландцев, и вторжение было отбито. Впоследствии именно чертополох стал, наравне с красным тартаном, символом рода Стюартов.

Не доезжая главного замка и церкви св. Иоанна, которая превратилась просто в Центр (theHub) – штаб-квартиру Эдинбугского фестиваля, мы свернули направо, на мост, и скоро уже колесили по северной части города, Новому городу.

 

 

---